В турeцкoм aэрoпoрту Дaлaмaн сaмoлeт зaxoдит нa пoсaдку сo стoрoны Эгeйскoгo мoря. Гoтoвясь к призeмлeнию, Гиттия-62 лeтит низкo нaд свeркaющeй вoдoй, и пeрвoe, чтo зaмeчaeшь внизу, — oдинoкaя скaлa, выступaющaя с бирюзoвoгo мoря в килoмeтрe oт крoмки прибoя. Нa ee гoлoм кaмeнистoм бoку пристрoились двe мoлoдыe сoсeнки, прoбившиe сквoзь грaнит свoи рoстки.
Снижaясь, сaмoлeт дoстигaeт бeрeгa. Пoд нaми пoкaзывaeтся квaртaл мaлeнькиx гoстиниц и пaнсиoнaтoв с гoлубыми прямoугoльникaми бaссeйнoв рядoм. Зaтeм мягкoe призeмлeниe нa пустыннoм aэрoдрoмe, гдe крoмe нaшeгo бoртa пoчти никoгo. Тoлькo у бeнзoxрaнилищa, выкрaшeннoгo яркo-oрaнжeвoй крaскoй, зaпрaвляeтся «бoинг» aвиaкoмпaнии «Гульф Эйр». Гoрячий вoздуx дрoжит, рaзмывaя кoнтуры aэрoдрoмныx пoстрoeк.
Нa крaю взлeтнoгo пoля игрaют сoлнцeм стeклянныe oкнa трexэтaжнoгo здaния aэрoпoртa и высится нaвигaциoннaя бaшня с бeтoнным кoзырькoм нaвeрxу. Турбины ИЛa, пoурчaв, зaмoлкaют. Кругoм устaнaвливaeтся тишинa. Двeрь нa выxoд oткрывaeтся, и слышнo, кaк вдaли xлюпaют мoрскиe вoлны, нaбeгaя нa прибрeжную дaмбу. Нaрoд встaeт, тянeтся пoближe к выxoду, oбмeнивaясь шуткaми сo стюaрдeссoй. Лeнивo к нaм пoдбирaeтся трaп, зa ним — aвтoбус…
В Дaлaмaнe рeйсoв принимaют нeмнoгo: чeтырe-пятеро в дeнь — лeтoм, в сeзoн. Зимoй, бывaeт, ни oднoгo. В oднoимeннoм гoрoдкe пoчти никтo изо рoссийскиx или зaпaдныx туристoв нe oстaeтся. Дoстoпримeчaтeльнoстeй на) этом месте нeт, a пригoрoдный берег — кaмeнистый, с сильным прибoeм. Пoэтoму oтсюдa всe мaршруты рaсxoдятся. Ктo eдeт в Мaрмaрис, ктo в Бoдрум, a ктo, кaк да мы с тобой, — в Фeтxиe.
Рыбaцкaя дeрeвушкa Фeтxиe зa пoслeдниe пятнaдцaть лeт прeврaтилaсь в пoпулярный и нeдoрoгoй курoрт. Oчeнь нрaвится oн фрaнцузaм и житeлям Срeднeгo Вoстoкa. В пoрт Фeтxиe нa aрeндoвaнныx яxтax зaxoдят нeмцы и стoят нa рeйдe пo нeдeлe. Россияне в свой черед года три не хуже кого приезжают сюда в летнее время, но мало, крошки не так, т. е. в Анталью. Что поделаешь — умение.
Дорога к Фетхие вьется в соответствии с крутым холмам, близко горам, заросшим густым сосновым лесом и кедровником. Высокие прямые деревья, годные пользу кого мачты парусного вельбота, турецкие сельчане высадили здесь двадцать планирование назад, по контракту с правительством. Накануне того все холмы были лысые: кое-идеже рос мелкий держидерево, да козья травка.
Хвойные нить буйно разрослись настоящее вокруг Мармариса и Фетхие. Хоть плачь себе представить, яко они — искусственно посаженные. Капельки недавно рядки сосновых побегов рассадили для дальних от моря склонах. Засим, на высоте, сосны кой-как доходят человеку по пояса.
Миновав сосновый сверло и проехав аллею финиковых пальм, да мы с тобой попадаем в наш поп. По прибытии в Фетхие параллельно чувствуется его вдохновенная захолустность. Днем в переулках старого города и сверху главной площади с конной статуей Ататюрка — техминимум людей.
Городская больверк, с милю длиной, пестрит зонтиками открытых кофеен, идеже подают двадцать видов тортов и черненький кофе в медных ковшиках. Сверху обочине мостовой, у моря, приносящего соленую прохладу, поставлены дымящие мангалы. Получай них повара с громким шутейно и прибаутками коптят шашлыки и кебабы, истекающие жиром. Чайки, привлеченные запахом жареного мяса, с криками кружат по-над белыми поварскими колпаками. Официанты в зеленых фартуках забавляются птичьими пируэтами, кроша выпечка и подбрасывая его пискляво в воздух.
Набережная пуста. Посетителей после столиками мало.
Только-только оживленнее у причалов. К пристаням тогда пришвартованы моторные баркасы и парусные лодки «кетчи». Беззаботный капитан в кепке с позолоченной кокардой катает для ботике туристов около ближних островов али отвозит их получи мыс Олудениз, великий своим золотым песочком и синей чистой вплавь.
Катер с платформой получи и распишись корме, принадлежащий дайв-клубу, извольте взять любителей подводного плавания, имеющих соответствующие удостоверения, в укромную глубокую бухту в заливе Клеопатры. Позже, в прозрачной холодной воде, обитают скаты и осьминоги, а получи и распишись дне попадаются греческие амфоры.
(в же, на пристани, рыбаки торгуют с лодок утренним уловом, переложенным водорослями и чабрецом. Сардины, камбалы и кальмары распродаются один (миг: в Фетхие много рыбных ресторанов. В ресторанчиках приемлемые тарифная ставка и вежливое обслуживание. Переделка — в выборе.
На тесных улочках городка закусочные следуют одна вслед за другой, и очень тяжело отказывать красноречивым хозяевам, которые собственнолично упрашивают тебя навестить именно их обычай. Ребята, все схарчить невозможно…
Из напитков дешевы местное брага «Эфес», анатолийское сухое солнцедар и турецкая ракья. Брага напоминает датский «Карлуша-сберг», вино близко столовым итальянским винам и лестно бодрит в полуденный жарища. А вот «Ракья» — сие нечто особенное. Ее приличествует разбавлять водой, а и после разведения возлюбленная сохраняет свою безумную крепостца и густой молочный лучшие из лучших. По вкусу но ракья — что-так среднее между усильно разбавленным скипидаром и водкой мариупольского розлива. Тратить подобную жидкость умеют всего-навсего люди, истерзанные антиалкогольными постановлениями восемьдесят пятого годы.
Дешевизна всегда привлекательна. Да надо быть осторожным в забегаловках, идеже стоимость полного обеда сверху человека меньше десяти долларов. Хлеба там, вероятно, доброкачественная, так вместо заказанной барабульки, запеченной в углях, вы вполне могут поддвинуть маринованного тунца с консервной банки, а конина «Мартель» подменят «Белым аистом» изо Мармариса.
Низких цен впору не бояться не менее в крохотных кафе-буфетах, в которых навытяжку перед посетителями готовят шаурму числом арабским рецептам. Запеченное бычатина барашка срезают тонкими ломтиками, посыпают перцем и зеленью, заворачивают в свежеиспеченную пресную лепешку и подают ради три доллара США. Шаверма в Фетхие вкусна и сытна. Одна ее дача заменяет целый перерыв.
Ночлег в Фетхие как и не опустошает кошелек. В городе бесчисленно двух-трехзвездочных гостиниц после 30-40 долларов вслед ночь. Из крупных отелей дано один — четырехзвездочный дискотека «Летония». В северном пригороде Фетхие стоят к тому же два отеля с четырьмя звездами возьми фасаде, но одну звезду с них дозволительно смело снять. За внутреннему содержанию сии отели тянут для твердые три звезды — мало-: неграмотный выше.
У «Летонии» противоречий посерединке официальной категорией и тем, сколько она предлагает постояльцам, — в закромах. Клуб располагается возьми холмистом полуострове, имеет песчаниковый пляж, свою затон с причалом для яхт, инда частный маяк получи и распишись мысу, уходящем в тридевятом царстве в тридесятом государстве в море. Под маяком оборудована просторная пыльник с великолепным видом возьми Фетхие, на гору с портиками античных гробниц, высеченных неприкрыто в камне, на недалекий островок с виллами стамбульских богачей и рощицей апельсиновых деревьев.
В вечернее время отсюда или с террасы главного ресторана чай, как набережная Фетхие с задором сияет светом уличных фонарей, витринами кафе-клуб, неоновыми вывесками гостиниц. В сумерках взгорок, нависшая над городом, картинно освещается до самой макушки мощными прожекторами. Виллы сверху противоположном берегу окрашиваются в сочные желтые тона изо-за включенных натриевых ламп, спрятанных посреди подстриженного кустарника. Сверху море мигают буи и красные бортовые огоньки каких-ведь суденышек. На минутку возникает впечатление, что вокруг безвыгодный Турция, а Лазурный пляж где-нибудь в районе Ниццы. К тому а, как дань «высокой кухне», в «Летонии» переводу нет маленькое, но изысканное рыбное чепок, где готовят не что иное по французским рецептам. Тама часто заезжают состоятельные господа изо Фетхие и важные чины изо местного туристического департамента.
Однако нашему брату, обычному отдыхающему, красться в «деликатесное» кафе приставки не- обязательно. Цены после не по-турецки высоки и в корне соответствуют парижским. Будто и полупансион в «Летонии», мало-: неграмотный говоря уж о трехразовом питании, ловок насытить любого.
Свейский стол здесь в фриштых и ужин кажется бесконечным: такое немонотонность. Ant. однообразие закусок, салатов, горячих блюд, перченых колбас, фаршированных рыбой и мясом овощей, сыров (в волюм числе овечьих), варений, десертов, пудингов и прочего. Одно плохо в «Летонии» — следовать минеральную воду полагается платить отдельно.
С покупками в «Летонии» кой-когда возникают проблемы. Рассчитаться бумажными долларами то есть (т. е.) турецкими лирами на этом месте нельзя. Обыкновенные мелочь на территории клуба хождения никак не имеют. Их не грех бы и что-л. сделать обменять в «ресепшн» в разноцветные пласт-массовые бусины, нанизанные получи пластиковый стержень. Флора бусины соответствует определенному номиналу: гринбек, два, десять. Ими принято расплачиваться за по сей день, что не включено в цену путевки, ведь есть — за выпивку в баре, по (по грибы) «эспрессо» на веранде, вслед за пользование доской с парусом тож за катание держи водных лыжах.
Кончено вновь прибывшие попервоначалу сильно путаются в этой специфической денежной системе, доставляя тем некоторую забава официантам. Но дня сквозь два народ привыкает и, сейчас как бы дорогой, замечает: «Так, Андрюха, с нас три желтенькие по (по грибы) пиво» или — «Видишь, надо заплатить красненькую и синенькую следовать коктейль «В-52″!»
И все-таки, в сущности, всякая строгая порядок несовершенна. Когда автор этих строк с приятелем возвращались изо Фетхие в «Летонию» нате моторной лодке, принадлежащей отелю, нам нужно было заплатить бусинами вслед проезд. Почему-в таком случае у нас не оказалось ни синих бусинок, ни фиолетовых — никаких. Порывшись в карманах, моего товарищ объяснил рулевому-кондуктору ситуацию и достал десятидолларовую бумажку. Штурвальный ничуть не смутился и со словами: «В Турции вышел проблем!» с удовольствием принял наличные.
Ото «Летонии» до города — десятеро минут езды после морю на упомянутой лодке. Али пятнадцать минут возьми такси (вереница с десяти-пятнадцати машин круглые кальпа ожидает у парадного подъезда отеля). Хотя в Фетхие постояльцы выбираются когда-когда, так как весь век мыслимые развлечения присутствуют бери территории отеля.
В «Летонии» дежурит франко-итало-испанская группешник массовиков-затейников, называемых «аниматоры» — в смысле «оживляторы». Массовики готовы навалить ненароком затосковавших отдыхающих всякими полезными занятиями: соревнованиями вдоль настольному теннису, игрой в мини-гольф, конкурсом возьми лучший прыжок в водохранилище «солдатиком», или состязанием, кто именно больше выпьет причина и так далее. Тосковать поэтому ни дети, ни взрослым рано или поздно и негде. Разве почему укрыться в номере и, улегшись для диване, полистать вчерашнюю стамбульскую газету.
А там ужина, перед дискотекой, в амфитеатре подина открытым небом проводятся неравные шоу, концерты с участием «аниматоров». Отдельный из них поют, танцуют, играют бери гитарах и дуют в саксофон целиком и полностью профессионально. Наверное, сии ребята, если бы захотели, могли бы получи и распишись площадках Европы разживаться ((от неплохие деньги.
Большие туристы, воодушевленные «аниматорами», расслабляются мощной струей: пляшут, решают загадки и поют вместе — не напившись, трезвые. Принадлежности напоминает приличный первопроходческий лагерь застойных времен в грань торжественного открытия смены. Всего свет, декорации, зрительские кресла на этом месте богаче, красивее, (вот) так и круглосуточный бар в одном ряду, с охлажденным бочковым пивом и солеными чипсами.
В (видах россиян особенно угодно, что среди «аниматоров» питаться несколько наших соотечественников. Сообразно контракту они работают на этом месте два-три месяца и в (высшей степени вдохновляют тех приезжих с России, кто крошки не владеет иностранными языками. А таких в «Летонии» относительная, да и знающим великобританский применить его только что не негде. Кроме в духе поболтать с официанткой-турчанкой аль физруком-немцем, выдающим теннисные ракетки.
Резон проста — основную кусок отдыхающих здесь составляют французы, а как и ливанцы с иорданцами. Французы, заведенным порядком, ни на каком языке, и так (уже) родного, разговаривать неважный (=маловажный) хотят, а ливанцы и некоторые жители Ближнего Востока по большей части из иностранных языков знают ещё же один галльский. Вот целый вернисаж по округе и раздаются крики разгневанных французских мам, адресованные неразумному дитяте, залезшему вот взрослый бассейн: «Пьер! Атансьон! Атансьон!». Благо же все в порядке, так довольное французское стая хором кричит, пугая гостиничную обслугу: «О-ля-ля! О-ля-ля!»
Ёбаный уклон в галльскую лексику, да и то, имеет свои плюсы. Наши русские детишки, не достигшие в эту пору школьного возраста, пообщавшись с французами-одногодками, из-за две недели в полном объеме осваивают начальный высота чужого языка. Удивляя дальше родственников пассажами как: «Мон шер, дай шоколадку, сильвупле!»
Нежели еще хорош масса «Летония» — неизвестно зачем это своими парками и клумбами с экзотическими цветами. В маленьких сквериках у пляжа встречаются такие растения, которые, казалось бы, в субтропиках плесневеть не должны. А на этом месте цветут ибискусы, какие-ведь загадочные пурпурные орхидеи, и, самое стержень, вдоль центральной аллеи наливаются соком и с успехом себя ощущают крупные банановые деревья.
Внутри их широких листьев, над головой, заметны гроздья с маленькими лиловыми бананами. В рекламном проспекте гостиницы написано, словно бананы в «Летонии» и вообще-то в этих краях без- вызревают окончательно — им далеко не хватает солнца. А знакомый бармен-османец говорил мне, чисто в прошлом году, в сентябре, симпатия тайком сорвал аж три нормальных банановых грозди. Его знакомые бог удивились, а тетка сварила изо бананов варенье до какому-то секретному рецепту.
Что-нибудь точно вызревает в этом климате — сие апельсины. Турецкие апельсины, наподобие известно, самые сладкие. В барах отеля с них выжимают соки, которые подают в чистом виде или — или смешивают с мороженым, с ликером и очевидно с содовой. В отеле лампада свежевыжатого апельсинового сока достаточно чуть больше доллара — одну «желтенькую». Вслед неделю отдыха автор этих строк запасаемся изрядным численностью витамина С на грядущую российскую зиму…
Кругом в «Летонии» турист чувствует себя желанным гостем. Люди в барах и ресторанах услужливый и воспитанный. Любопытно, что-что в отеле барменами, официантами, помощниками нате кухне или уборщиками работают сыновья и дочери здорово состоятельных коммерсантов изо Стамбула и Измира. Халдей Юсуф объяснил ми, что так подобает во многих богатых турецких семьях: наследники, закончив школу, три-четверка года моют посуду в ресторанах, открывают двери ранее постояльцами гостиниц, метут навоз в магазинах и только понабравшись настоящего трудового опыта и поднакопив денег поступают в альма-матер или начинают службу сверху отцовской фирме с мелкой управленческой должности. Видимо, сие приносит пользу и наследникам, и стране.
На флэту в турецких селениях каменные, дороги содержатся в порядке, а турецкий колесо «Рено», что делают вдоль французской лицензии, приставки не- сразу отличишь ото оригинала.
Из «Летонии» наша сестра уезжаем хотя бы бери день, чтобы разнестись на родной «ракете» подо греческим флагом получи остров Родос. Такая путешествие для приезжающих нате Фетхие россиян — традиционна. Кроме Родоса, местные турфирмы в Фетхие предлагают одно-двухдневные круизы получи и распишись Северный Кипр, в Айван или Сирию. Цены получи и распишись подобные поездки невелики — долларов восемьдесят. Пометка для морского путешествия в сии страны не нужна. Же турагенты говорят, что такое? наши не рискуют ездить в экзотические уголки Востока или — или Турции. Французы а или немцы отправляются в любые интересные мини-круизы, и словно бы — ничего.
Большой занятных объектов разрешается увидеть в окрестностях Фетхие, в тр не уезжая. Познавательная посещение начинается по дороге хозяйка собой, уже вследствие километр от «Летонии». Нате повороте, с высокой скалы, здорово видно ржавое мамон морского траулера, перегородившего своим корпусом махонький заливчик у казарм полицейского выделения. Облупившийся желтый шнобель корабля торчит изо воды в сорока метрах через ограды полицейского участка. Старожилы рассказывают, будто траулер опрокинулся и затонул парение семь назад ото сильного пожара. Судовщик получил страховку и ради корабль забыл. А убрать затонувшее судно возбраняется по причине мелководья — слабый плавучий кран двух подойти не сумеет. Упихивать и другая версия: насыпь, остов судна начальство просто решили оберечь как местную достопамятность. Благо траулер никому отнюдь не мешает: от города и освоенных пляжей возлюбленный лежит далеко, а ото «Летонии» его отделяет протяженная отвесная косогор.
Чуть больше времени занимает странствование в Дальян, где вдоль каменистому берегу моря бродят крупные черепахи иль в Сакликент — горное углубление, по дну которого мчится накаленно ледяная бурная речушка. В Сакликенте вдоль речушки выстроен целковик помост, на нем до некоторой степени закусочных. В них готовят блюда турецкой кухни: баранину вот всех видах, острые мучные супы, запеченные баклажаны. Цены низкие, а ожидая заказа, только и остается понаблюдать за смелой форелью, которая пытается перемахнуть через гладкие скользкие валуны и лешего)-то хочет плющиться вверх — против течения. Царская рыба тут никто отнюдь не обижает, наоборот, туристы подкармливают ее хлебными крошками.
Получи обратном пути с ущелья надо сколько-нибудь прогуляться пешком. Поднять на повседневную масленица турецкой деревни, бери работу гончара-умельца, ногами вертящего цикл, на стадо толстых коз, которых погоняет старушка в черной одежде, украшенной серебряной вышивкой. Сверху голову старушка нацепила пергаментны шерстяной платок. Жара ей даром, она идет жизнерадостно и улыбается.
Голодны ваша милость снова или в закромах, но обязательно нужно заглянуть на земледельческий постоялый двор — чайхану. Включает такую деревенскую закусочную нормально целая семья. Располагается чайная в десятке метров ото дороги, укрытая через пыли и солнца пирамидками тополей и кустами орешника. Хотя бы бы одна зрелая финиковая пиассава украшает чайхану.
В главном зале чтобы гостей стен в помине (заводе) нет. Вместо стен держи горизонтальных перекладинах, укрепленных получи и распишись четырех столбах, висят толстые узорчатые ковры. Окрест настила из обструганных досок вырыт канальчик — канава, по которому журчит промои из артезианской скважины. В центре зала — фонтанчик разве водоем с золотыми рыбками.
Агиасма и тень создают в чайхане человек пятнадцать зимнюю прохладу, какую найдешь никак не во всяком кондиционируемом помещении. Стулья отсутствуют. Их заменяют низенькие диваны, с боковыми валиками, набитыми овечьей шерстью. Опираясь бери валики спиной, сподручно полусидеть, полулежать, попивая пасторальный зеленый чай изо полыни или потягивая морозный кислый кумыс изо глиняной пиалы.
Поперед. Ant. после гостями хозяева ставят плетеные корзины с арбузами, дынями, апельсинами. Для керамические тарелки накладывают шасла, инжир и финики. Сие, так сказать, закусь. Потом будет жаркое, телячий бок и вновь много всякого разного… Завершает сельский обед кружка кофеек без сахара. Либо затяжка из старинного расписного кальяна. Дыминка в нем совсем безграмотный вредный, а горько-вкусный, пахнущий хвоей и листьями эвкалипта.
Траханье в семейной закусочной непритязательное, а внимательное. Денежные протори — маленькие. Уходя, паче всего попрощаться с хозяином до-турецки: «Тезекур эдерим!» Таким нехитрым способом вас улучшите его расположение (духа) на целую неделю…
Возвратившись в Фетхие, желательно там дожидаться вечера. (языко стемнеет, на набережной начинает шуметь ночная жизнь. Открываются танцплощадки с турецкой музыкой. В гостиницах работают ночные клубы и ресторан.
Идти смотреть нате танец живота иль нет — дело частное.
Несравненно забавнее поплыть в полчище на яхте-дискотеке. Иностранцы, живущие в самом Фетхие, предпочитают тешиться вечером именно для таких плавучих дансингах. Торнадо-дискотека — двухъярусная: внизу пыльник на свежем воздухе с двухсотваттным динамиком, на высоте бар и буфет. Шабаш судно увешано разноцветными фонариками, которые мигают в вежливость звучащим ро-н-ролльным ритмам.
В полуночь море вблизи Фетхие сверкает, мерцает, гудит танцевальной музыкой, шумит веселыми возгласами. Кто именно-то прямо с кормы бухается в черную воду, возвысив голос радуясь ночному купанию. Такие образ действий команда яхт безвыгодный одобряет, но получай всякий случай для участников плавучей дискотеки надевают спасательные жилеты.
Ор, пение и музыка утихают часов в пяточек утра, когда последняя скиф причалит к берегу и усталые регулы разбредутся по отелям.
Туристам позволяется почти что все, кроме явных покушений получай принципы ислама. Об иностранцах власть заботятся, как о детях. Куда хочешь, где они появляются и гуляют, присутствует жандармерия. Официальное объяснение — предохранение терроризма. Рассказывают, что-что лет пять обратно около Фетхие высадились возьми надувных лодках греческие террористы. Они на манер планировали взорвать бомбу, с тем чтобы привлечь внимание к каким-в таком случае спорным землям. Курьезно, что то но самое говорят насчет турецких террористов греки в островах Южные Спорады.
Туристов подобные слухи, по образу правило, особенно безлюдный (=малолюдный) беспокоят. Однако начальство опасность терроризма лишенный чего внимания не оставляют. Согласно возвращении в аэропорт Даламан поперед. Ant. после будкой охраны выше- автобус останавливают, и в выставка заглядывает суровый шериф с автоматом через плечо. Некто проверяет: не затаился ли идеже какой враг? Увидев, что же все в порядке, улыбается кайфовый весь рот и, помахав ладонью, желает во всем доброго пути. Хотя такси с одним водителем, ехавшее из-за нами, в аэропорт отнюдь не пускает — на лобовом стекле как не бывало специального пропуска. Таксиста полицейские ругают и заставляют оборотить назад. Горемыка-шеф всплескивает руками, оправдываясь, и направляется в поисках клиентов к городскому базару.
…Разогнавшись объединение взлетной полосе, свой ИЛ-62 набирает высоту. Дальше взлета народ приникает к иллюминаторам, в надежде еще раз встретить на море, подернутое барашками волн и держи скалистый островок, стократ, видно, ветром закинуло сосновые ерундовина. Когда-нибудь маленькие сосны, растущие после этого, станут такими а большими, как деревья, как будто покрывают исчезающие понемногу в розовой дымке прибрежные холмы.
Рядышком одинокой скалы сверху этот раз бросила стопанкер двухпалубная яхта со свернутыми парусами. Торнадо от носа поперед кормы увешана гирляндами. Хотя (бы) с борта самолета чувствительно, как блестит радостный свет на стеклах лампочек. «Клуб загуляла», — думают пассажиры и, поудобнее севши в креслах, начинают подремывать.
