Бeйoглу, стaрый стaмбульский квaртaл, — этo всe мнoгooбрaзиe Турции нa oднoм пятaчкe. Здeсь всeгдa цaрил дуx нeистoщимoгo вeсeлья: xиппи и трaнсвeститы, бoгeмa и рoкeры придaли Бeйoглу oсoбый кoлoрит
В зaлитoм яркими крaсными, жeлтыми и гoлубыми oгнями бaрe «Xaйям» всe xoрoм пoют зaстoльную пeсню: «Вeчeр нaстaл, и я будeм вeсeлиться». Без (слов (дальних жeнщины, a срeди ниx нeт ни oднoй мoлoжe пятидeсяти, брoсaются к мужчинaм и нaчинaют тaнцeвaть. Чтo этo — буги-вуги живота? Вальс? Танго? Умереть и не встать всяком случае, выглядит сексуально. Они танцуют, кричат, смеются, а крашеная блондиночка в центре зала начинает бубнить свою историю.
Симпатия была известной балериной. Так как-то как-то, катаясь на роскошном лимузине, попала в аварию и сломала ногу. Ее дедушкуабхаза нет-нет да и-то сослали в Кашлык. Но он сбежал, украл русскую девушку и увез ее в Трабзон. «А меня зовут Эбру Чилем — Пламенеющее Частушка», — говорит блондиночка. Здесь не будут прятать, что в этой истории правота, а что плод буйного воображения. В Стамбуле сбываются нет-нет да и любые фантазии.
На вид тоже бурлит дни. В полночь мимо «Хайяма» проходят толпы людей. Дом терпимости мадам Манукян, которая в избытке лет была самой крупной налогоплательщицей в городе, закрывается. И девушки, вдобавок недавно расхаживавшие в нижнем дессу под жадными взглядами юных пролетариев, несложно покрыв головы платками, идут на флэт. В рок-кафе сверху первом этаже сидят волосатик. А техно-поколение привлекают бары «Милленниум» и «Лава», где играют камышовая кошка и хип-хоп. Совершенно другой стиль в «Тюркю-баре». В струнном ансамбле плачет писк саза, пол застелен коврами, получи стенах фотографии крестьянок, пекущих лепешки… Высотка Бейоглу сердце десятимиллионного города, лежащего посредь Европой и Азией. Отселе открывается вид получи Босфор, и лишь гавань Золотой Рог отделяет Бейоглу ото Старого города: ипподрома, дворца Топкапы, АйяСофии и Холодный мечети.
Бейоглу — примета противоречий современной Турции: если телевизионщики хотят выбить интервью у «простого народа», они устанавливают камеры то есть здесь: разнообразие мнений снабжено. Консерваторы считают Бейоглу очагом заразы, губящей страну: «Сие источник преступлений и безнравственности. Числом этому греховному болоту нужно проследовать бульдозерами!».
Городские начальство Стамбула снесли сотни зданий в Бейоглу, прокладывая автостраду. Они пытались затянуть бордели и объявили войну алкоголю. Только Бейоглу выстоял. Открывались новые пельменная и бары, а продажа спиртного в разлив получила благословение властей в взаимообмен на щедрые пожертвования…
Весь век назад Бейоглу превратился в область крупной буржуазии. Улицу Истиклаль застроили роскошными зданиями в стиле модернизм. Здесь прогуливались дамы в шляпках и с зонтиками ото солнца, возводились посольские особняки. В «Пера Паласе», с его мрамором, лепниной и коваными решетками, останавливались Мата Хари, Левушка Троцкий, Александр Вертинский. Карнавальный Бейоглу был сердцем многонационального города. Выбирая текстильные изделия в здешних лавках, покупательницы просто так переходили с турецкого бери французский, греческий и ладино — метла переселившихся сюда сотни полет назад евреев.
Константинополь находился на раздорожье разных народов, шедших со всех концов света, и кто именно только не оседал в лабиринтах Бейоглу! В XV веке — евреи, вытесненные с Испании. После 1848 возраст — разгромленные венгерские повстанцы. Возьми этот берег, спасаясь через большевиков, высадились врангелевцы. Турецкий учитель Сайт Фаик писал: «Сие особенный квартал, идеже живут турки, русские, армяне, несториане, арабы, цыгане, французы, левантинцы, хорваты, сербы, болгары, персы, афганцы, китайцы, татары, евреи, итальянцы и мальтийцы». А истечении (года) войны в квартале появились курды, югославы, румыны и африканцы.
Нонче в Бейолу снова бурлит разлюли-малина и пешеходная улица Истиклаль в духе и прежде притягивает гуляк всех классов и сословий. В этом месте хватает места и про элегантного бутика «Vacco», и в целях нищих курдов, торгующих фаршированными мидиями.
В этом месте становится очевидным, фигли Стамбул — это городок-полиглот. И хотя держи стене может составлять намалевано: «Люби эту страну иначе проваливай» — в Бейолу таковой клич ультраправой партии «Серых волков» теряет значение. Кого именно не надышаться на кого в этой стране? Гречанку Анну в баре «Хайям», держи четверть русскую Эбру Чилем, бежавшего с Курдистана продавца мидий Мехмета, армянского прозаика Маргосяна, приставки не- пропускающего ни одного с положенных мусульманам молений набожного мясника Светлый или транссексуалку Демет?
Давалка Демет — одна изо нескольких тысяч здешних транссексуалов и трансвеститов. В Бейолу симпатия купила квартиру. Сидя лещадь большим портретом Че Гевары, я слушаю ее немудреный рассказ о знаменитом районе. «Ми здесь хорошо. Бейолу — сие другая республика. На этом месте больше свободы. Почище терпимости.
Больше безумия. Автор этих строк все одно система. Ant. часть. Греки, евреи, гомосексуалисты, лесбиянки, интеллектуалы, революционеры». Они безграмотный любят друг друга, хотя признают право бери жизнь других людей: и закутанных по самых глаз мусульманок, и европейских девушек в обтягивающих трико…
Вечерком в «Месопотамском культурном центре» поют курдские песни, а в «Шафране» прислуга танцует на столе, из-за которым молодая леди курит «гавану». В баре «Чубушник» полно молодежи. Курды, яппи, | рокеры — рано ли вечеринка окончена и (ближайшая к нам) звезда наконец встает по-над Босфором, все они по-хорошему сидят в кафе «Изобилие Аллаха», вытесненные с улиц бородачами изо какой-нибудь исламской секты. И если бы Новый год и Рамазан, месяц большого поста, совпадают, так пьяные бродят после улицам Бейолу вообще с барабанщиками, которые в утренних сумерках напоминают верующим, чисто нужно еще угнаться поесть перед дневным постом.
