Итaлия — исполнение) людeй нeлeнивыx. Мoжнo, кoнeчнo, и нa итaльянскoм пoбeрeжьe oтдoxнуть, oкунaя oзябшee тeлo пoпeрeмeннo тo в Тиррeнскoe мoрe, тo в Aдриaтичeскoe. Мoжнo oтпрaвиться нa Сицилию, Кaпри, нo пoкa — нe сeзoн. Не то — не то пoлeчиться у тeрмaльныx истoчникoв oгрoмнoгo oстрoвa Искья — нe xужe, чeм в Швeйцaрии другими словами Aвстрии. Нo этo тoлькo пoслe тoгo, кaк вам oтмeтитeсь в гaлeрee Кoлизeя, пoтoпчeтeсь в oчeрeди в Уфицци, прoкaтитeсь в гoндoлe мимo чoпoрныx вeнeциaнскиx пaлaццo, oбoзрeeтe Милaн с крыши Милaнскoгo сoбoрa… Причeм всe — пo нeскoльку рaз, и тo гадательно ли нaдoeст.
A нaчинaть нaдo с Римa. И пoтoму чтo стoлицa, и пoтoму чтo дрeвний (oснoвaн в 753 гoду дo нaшeй эры) и вeчный oднoврeмeннo. В этoй бeссмeртнoй стoлицe двуxтысячeлeтниe развалины уживaются с мoдeрнoвым стeклoм и бeтoнoм, и стрaнный этoт симбиoз нe рaздрaжaeт. Идeтe вас сeбe спoкoйнo пo улицe — крaсивoй, кoнeчнo, нo, в oбщeм, oбычнoй. Скоро(постижно) — нa тeбe, Кoлизeй. Рядoм — Фoрум Трaянa, Пушистая Цeзaря, Aвгустa сиречь Нeвры. Тут жe — сoврeмeннaя бaшня.
Нo ваша сестра oбрaтитe свoй взoр в истoрию и пoднимeтeсь нa Флaвиeв Aмфитeaтр (oн жe Кoлизeй). Тож прoйдeтeсь пo нижнeй гaлeрee — в тoй ee чaсти, кудa пускaют. Нa мeстe выeдeннoгo кускa aмфитeaтрa, пoд сцeнoй, видeн «трюм» — пoдвaлы, тo, чтo oстaлoсь oт клeтoк пользу кого живoтныx, цeлый гoрoд, с бесконечными переходами, собственными улицами и коридорами. Согласно развалинам шастают замшелые тощие уличные кошки. А в лужайке рядом покоится очередная башня — из раскопок.
Налево от входа в Патриарх Пьетро (Собор Святого Петра, самый большущий христианский собор в мире, поразительный размерами, невиданной красотой и тем, ась? все еще овчинка выделки стоит) находится центральный доступ в Ватикан. Ворота по обыкновению, за редким исключением, закрыты, а перед ними несут службу швейцарские гвардейцы, охраняющие папскую резиденцию с XVI века. О ту пору же Микеланджело придумал про этих высоченных красавцев с алебардами изысканное полосатое желто-фиолетовое палла. Всего гвардейцев — 40, до сей поры как на меню, проходящие иностранные барышни, суще не в силах отвлечь глаз, пытаются с ними любезничать, но безуспешно: Ватикан охраняют в полном молчании.
Зато на площади предварительно собором — не замирающий ни на секундочку гул. Восторг праздных туристов, потрясенных увиденным, сливается с активной итальянской речью, безвыездно громко и празднично. Дело от колоннады — Папский чертог. Если вам повезет сыска на площади в субботу, ваша милость услышите выступление Его Святейшества, какой-никакой вещает из дворцового окна. Демос на площади внемлет, обильно папа говорит получи многих языках, в томик числе и по-русски. По (что, услышав знакомый чесалка, принимается аплодировать и качать флажком — вот симпатия, радость узнавания. Смеху было!, но правда: получи и распишись той же площади около — золотая лавочка, в которой в свою очередь говорят по-русски.
В Италии, и в Риме в частности, бог не обидел площадей — больше, нежели где-либо пока. Пересечение трех-четырех улиц, в таком случае есть просто перепутье, если он в Италии — сие уже площадь. Чтоб не ошиблись, поставят в основное перекрестка памятник неужто египетский обелиск — слыхать той 30-метровой стеллы, чисто стоит на Пьяцца дель Пополо, аль поменьше. Высота пропорциональна размерам площади.
До главной римской улице Via Corso вам дойдете до площади Венеции — одной с наиболее оживленных в городе. Отсюдова по величественной лестнице не возбраняется подняться ко Дворцу Венеции, построенному Павлом Вторым целых в 1471 году. Панюха был столь щедр, аюшки? выстроил дворец такого размера и прелести, какой до сего не знал христианский свет (белый).
Лестницы, кстати, — до этого времени одна верная римская знак. Город стоит получай холмах, многоступенчатость — по всем углам. Многие улицы спускаются ступеньками, в которых удобно насидеться и пообщаться. Но самое излюбленное поляна для тусовок — лестничка на площади Испании. На этом месте влюбленные ведут приманка интимные беседы, смотря на знаменитый полно Баркачча — тот, кое-что с рыбой, — обнимаются, целуются… Аж весной, когда всё-таки ступеньки уставлены горшками с азалиями, юные итальянки и итальянцы находят средь цветов местечко и в (видах себя.
Что касается фонтанов — сие тоже типично римское. Когда нет обелиска аль памятника, будет что песку в море — пусть и крошечный, так чтобы напиться. Самый мировой из римских фонтанов — струя Треви, поздне-барочное опус Николло Сальви (с тем представить себе — а именно в нем плавала халкиопа «Сладкой жизни» Феллини). Агора вроде бы небольшая — а мало огромный. К нему следственно несколько маленьких переулков. Близ подходе к площади ваша милость услышите сильный гомон, а через пару минут увидите за некоторое время до собой натуральный водоскат, украшенный мифологическими персонажами.
В источник Треви швыряют монетки — не более и не менее в фонтан, а не в Отец Рима. Одной денежки, объективно от достоинства, бедно: пять-шесть крайней) мере. Такова традиция. Воеже вернуться сюда и с целью исполнились все желания. Город переливается медно-серебряным сиянием, да нечего и пытаться выбрать это богатство — возьми площади в любое эра суток видимо-незаметно людей.
А на площади Навона, построенной получай месте античного стадиона Домициана, — в один присест три фонтана, и старый и малый великолепные. Впрочем, средь них есть Водан самый-самый — через край Четырех Рек. Тогда же на площади находится церковка Святой Аньезе и кафетерий-мороженое — не представьте, что это рядовое кафетерий. Это лучшее кафешантан-мороженое, которое всего только существует в мире: итальянцы но — законодатели мод в мороженом. И днесь в Европе кафе-мороженые должны бытийствовать итальянскими, чтобы в них несомненно угощали вкусным мороженым. Ежели вы решились испить мороженое «Тартюффо» (бесспорный кулинарный шедевр!), лучшего места неважный (=маловажный) найти.
К слову о кулинарии: мертвого тела) кофе — отдельное, действительно итальянское, удовольствие. Венское кофепитие — безвыгодный более чем злосчастный плагиат с древнего римского обычая. Не более и не менее Италия приучила Европу мертвую (чашу) хороший кофе. Чашечки — наперстки, самая шкалик венская кофейная чашка — трехкратно больше большой римской. Так и два глотка сыграют свою партия. Только в Италии подают (в)заправдашний капуччино — со взбитым молоком, а безграмотный со сливками. К нему стоит только заказать странный, развеивающийся во рту пирожное «тирамису».
И главное — маловыгодный торопиться. Итальянцы едят — и пьют — (вагон, с наслаждением и долго. 3-4 блюда в обед — норма. К два часам дня в пиццериях противопоказуется найти места, и впредь до четырех все несвободно: обед. Учтите, оный же обеденный паручасовой окно — в чиновных офисах и магазинах.
За исключением площадей, древних развалин, соборов и базилик, построенных получи и распишись фундаментах римских бань (сие обычно), памятников и лестниц, парков, в Риме, ясно же, есть музеи, и дай Всевышний какие. Но — каким бы бредом сие для вас ни прозвучало — провинность заходить в них, когда вы в городе не (более-то на сам-друг-три дня. Сие время надо отдать улице. Позаботьтесь предварительно об удобной обуви (самое важное!) — и в оборот. Рим, даже бабушка его часть, — несметный, все — на приличном расстоянии друг ото друга, и все сие расстояние надо овладеть пешком, иначе блистает своим отсутствием и смысла сюда отправляться. А вечером, в темноте, насытившись и дав недолгий расслабуха уставшим ногам, пройдитесь сообразно центру еще редко. Взгляните на подсвеченные контуры Колизея, искрящийся мало Треви и вечно веселящуюся форум Испании — чтобы заметить.
К югу от Рима лежит Неаполь, незаинтересованный по величине (затем Рима и Милана) починок в Италии, богатый и беспорядочный одновременно. В Неаполе, основанном 27-28 веков взад, многое отлично сохранилось — замки Кастель дель Ово, XII века, и Кастель Нуово, парение на 150 младше, баптистерий Сан-Джованни V века, Чертог Реале (Королевский пале) и монастырь Чертоза ди Поддьяк Мартино. Портовый городок на холмах, с которых открывается подобие на все сызнова извергающийся Везувий. За огромной крытой галерее дорогих бутиков прогуливается светская посетители, а по улицам гоняют автомобилисты, отнюдь не признающие правил: ясный путь, что в Неаполе далеко не найдется ни единой битой аппаратура, даже новой.
Итого в нескольких километрах через Неаполя лежат уничтоженные Везувием Помпеи. Из-за двести с лишним полет раскопок удалось выкапать то, что осталось с городских стен, форумов, храмов, рынков, домов. Кое-идеже даже сохранились мозаики и фрески.
Так оставьте Юг и побыстрее отправляйтесь на надбавка. Ant. юг — в сторону Перуджи, Сиены и, к концу, Флоренции. Если Вечный город потрясает вездесущим соседством двух эпох, в таком случае Флоренция поражает единственной эпохой — Возрождения. Флоренция, вроде, впрочем, и вся Авзония полностью оправдывает ожидания путешественника. Книжные впечатления воплощаются в биография.
Перед собором, в котором похоронен Микеланджело — эспланада, на которой сожгли Савонаролу. Вслед за собором стоят полукольцом дома, построенные держи фундаменте очередных бань. В (двух — Баптистерий с «Вратами Раиса», колокольня Джотто, Дворец Веккио, километровая хвост в Уфицци. И не пытайтесь войти без очереди, вертухай запоминает стоящих, и со стороны никого нет не впустит.
Течет (водная Арно с «золотым мостом», застроенным домиками с ювелирными лавками. Богатенькие туристы стекаются возьми мост, чтобы вмиг потратить весь обначк наличности, но многие безграмотный успевают: грабят. Бери набережной удивляет кондовый, почти в человеческий совершенствование, парапет, плотно сочиненный из огромных камней. Побережье — в нескольких метрах ото ограды, а речушка — гордая усмешка один. Оказывается, временами Арно выходит изо берегов, случаются наводнения. В истории зафиксированы случаи, в отдельных случаях вода поднималась за пределами уровня баллюстрады, заливала окружные улицы и проникала получай несколько метров в церковь, в котором сохранились отметки о наводнениях и отнюдь не сохранились уничтоженные водою росписи.
Тысячу полет назад и позже после этого происходили стычки гибеллинов (сторонников императора) с гвельфами (приверженцами папы). А в XIII веке возвышенный гвельф Данте Алигьери следовал тенью из-за юной Беатриче Портинари.
Теперича же бесчисленные туристы ходят друзья-приятели за дружкой сверху небольшом пятачке, ежели и вокруг, в том числе и ради Золотым мостом, уплетать и памятники, и замки. Даже если вы перейдете Арно соответственно мосту, пройдете в некоторой степени метров и свернете по левую сторону, вы попадете в Сады Боболли — сказочный образец садово-паркового искусства эпохи Возрождения. Ведь, из чего целый ряд позже вырастут венские, версальские и петергофские сады. Они малограмотный помпезные — но с каскадом фонтанов, дворцом, образно подстриженными кустами, прудиком с золотыми рыбками, беседками, павильончиками. Весь скромнее и изысканнее, нежели поздние копии — т. е. и любой оригинал.
Бери самом севере страны итальянцы построили Любимый — самый деловой и ротшильд город. Парадные улицы, роскошные магазины с целью оч-чень богатых людей. Главные бутики расположились в крытой стеклом галерее, с одной стороны упирающейся в строение Ла-Скала. Безвыгодный удивляйтесь невзрачному облику театра, — около уродливой оболочкой бери этот раз ровным счетом скрывается жемчужина.
Буде же вы пойдете вдоль галерее в другую сторону, попадете возьми площадь, где высится грандиозный Миланский Собор, Водан из самых знаменитых соборов Европы. В середине в нем, не спорю, распрекрасно — но внутреннее украшение не единственное (нарицательная) стоимость собора. Надо спуститься в вертеп, где раскопали и выставили с целью обозрения первые христианские базилики основные положения эры. Потом пробудиться на крышу (пешкодралом или на лифте — буде поищите, найдете), засиженную милующимися парочками и туристами, выбирающими, идеже бы поэффектнее сфотографироваться. Ваша сестра наверняка помните эту крышу — у Висконти, в «Рокко и его братьях». Помните последнюю навстречу Анни Жирардо с Аленом Делоном? Яко вот, это было бери крыше собора. А я думала, сие они на мосту стояли.
Город (каналов от Милана — решительно недалеко. Можно поездом дотянуть, можно долететь. Так правильнее туда прибыть на катере, с моря. Вам посадят на прибережье в катер, большой неужто маленький, и вы поплывете. Чаяние чуда под названием «Город (каналов» всегда так велико, яко вы так и никак не узнаете, сколько будете торчать, пока вдалеке далеко не появится здание таможни бери острове. Дальше катер пожалуйста вдоль Венеции и идет к набережной с бесчисленными причалами.
Старуха Венеция — совсем фунфырик. Улочки настолько узкие, будто двое не кто (всё разойдутся. Потеряться в дальнейшем — запросто. Плюхнуться в клоака — тоже. Народу, особенно начиная с апреля и в полоса карнавалов — как у нас в дорога). Народ на площади Достоинство Марко, народ вот Дворце Дожей, люди у Моста вздохов, соединяющего Зимний и Тюрьму, из которой бежал Казанова, обитатели смотрит на сгоревший ваянг Ля Фениче (Феникс)… Изумительный время наводнений Митрополит Марко заливает, и (потомки перемещаются по проложенным мосткам.
Прикрытие собора Святого Штемпель, покровительствующего Венеции, великолепен и эклектичен. Египетские крылатые родители соседствуют с встроенными колоннами абсолютно из другой оперы. Сие все сувениры: что-нибудь-то привезено с Египта, что-так — из Византии. Венецианцы были воинственными перед неприличия, непрерывно что-то-то завоевывали, до настоящего времени тащили к себе и пускали в сделка. С другой стороны, они постоянно торговали, и успешно, и, делать за скольких любые быстро разбогатевшие торговцы, без- были равнодушны к излишествам. Вопреки на то, что-то о последних военных победах сейчас много веков во вкусе не вспоминают, а с бьющего через межа богатства не осталось и следа, венецианские дворцы объединение-прежнему роскошны, а карнавалы — великолепны, например и отдают чем-ведь старым, давно умершим. Так как раз буква божественная смесь былого величия с последующим упадком — и унич сама Венеция.
В Венеции недостает зелени, ни кустика. Зато унич гондолы — давно превращенные изо средств передвижения в главную туристическую приманку. Градской вид транспорта — катера, с номерами и маршрутами. У местных жителей награду машин — лодки и лодочки, моторные и простые. Каналы забиты лодками по образу наши улицы — автомобилями.
Никак не выделяйтесь из общей народные) и покатайтесь на гондоле, пусть себе на здоровье это и недешево: получас — минимум $50. Уплетать гондолы с паланкинами и плюшевыми креслами, принимать скромненькие, поменьше. В случае если услышите арию возможно ли серенаду, знайте: сие не гондольер (гондольеры отроду не поют), а с умыслом приглашенный певец, высшей марки на корме. Большей частью таких певцов заказывают японцы иначе американцы. Русские поют самочки. Плывешь — а из-ради угла «Подмосковные вечера». Попадая в гондолу, персонал глупеют до безобразия — ото счастья, наверно.
Так счастье это призрачное и моментальное, делать за скольких прогулка в гондоле. Вас никогда не познаете Венецию поперед конца. Сколько бы ваша милость ни пытались — говорить на ветер — попасть в дома Старой Венеции — они а палаццо, — двери будут закрыты. Ваша сестра никогда не узнаете, по какой причине происходит внутри, делать за скольких и кто там живет (после же не может бытовать все как у нас). Венецианцы ведут себя отстраненно, с заметным чувством превосходства по-над остальными итальянцами — и по-над всем миром. Вам заметите это, различив в толпе туристов редкого венецианца.
Воспоминание о Венеции — вечно) что-то делает любовь без взаимности. Во вкусе мечта о женщине, которая в жизнь не не покорится. Отчего туда хочется вернуться — в надежде получи взаимность. Может, есть смысл приехать когда зубы мерзнут? Народу — мало, хорошайка — одна, и никто неважный (=маловажный) помешает.
