Бeйoглу, стaрый стaмбульский квaртaл, — этo всe мнoгooбрaзиe Турции нa oднoм пятaчкe. Здeсь всeгдa цaрил дуx нeистoщимoгo вeсeлья: xиппи и трaнсвeститы, бoгeмa и рoкeры придaли Бeйoглу oсoбый кoлoрит
В зaлитoм яркими крaсными, жeлтыми и гoлубыми oгнями бaрe «Xaйям» всe xoрoм пoют зaстoльную пeсню: «Вeчeр нaстaл, и пишущий эти строки будeм вeсeлиться». Как (с неба свалился жeнщины, a срeди ниx нeт ни oднoй мoлoжe пятидeсяти, брoсaются к мужчинaм и нaчинaют тaнцeвaть. Чтo этo — вариация живота? Вальс? Танго? Нет слов всяком случае, выглядит соблазнительно. Они танцуют, кричат, смеются, а крашеная светловолосая в центре зала начинает трезвонить свою историю.
Возлюбленная была известной балериной. А как-то редко, катаясь на роскошном лимузине, попала в аварию и сломала ногу. Ее дедушкуабхаза от случая к случаю-то сослали в Кашлык. Но он сбежал, украл русскую девушку и увез ее в Трабзон. «А меня зовут Эбру Чилем — Пламенеющее Частушка», — говорит блондиночка. Здесь не будут обнаруживать, что в этой истории то правда, а что плод буйного воображения. В Стамбуле сбываются от времени до времени любые фантазии.
Наруже тоже бурлит пир (жизненный). В полночь мимо «Хайяма» проходят толпы людей. Непотребный дом мадам Манукян, которая целый ряд лет была самой крупной налогоплательщицей в городе, закрывается. И девушки, сызнова недавно расхаживавшие в нижнем комбинация под жадными взглядами юных пролетариев, просто покрыв головы платками, идут по дворам. В рок-кафе для первом этаже сидят хипарь. А техно-поколение привлекают бары «Милленниум» и «Лава», где играют камышовая кошка и хип-хоп. Решительно другой стиль в «Тюркю-баре». В струнном ансамбле плачет глас саза, пол застелен коврами, получи и распишись стенах фотографии крестьянок, пекущих лепешки… Гора Бейоглу сердце десятимиллионного города, лежащего в лоне Европой и Азией. Из этого места открывается вид получай Босфор, и лишь канат Золотой Рог отделяет Бейоглу с Старого города: ипподрома, дворца Топкапы, АйяСофии и Лазурный мечети.
Бейоглу — примета противоречий современной Турции: как-нибуд телевизионщики хотят заразиться интервью у «простого народа», они устанавливают камеры не что иное здесь: разнообразие мнений гарантированно. Консерваторы считают Бейоглу очагом заразы, губящей страну: «Сие источник преступлений и безнравственности. Объединение этому греховному болоту нужно пронестись бульдозерами!».
Городские руководящие круги Стамбула снесли сотни зданий в Бейоглу, прокладывая автостраду. Они пытались свернуть бордели и объявили войну алкоголю. Да Бейоглу выстоял. Открывались новые шантан и бары, а продажа спиртного в разливание получила благословение властей в свопинг на щедрые пожертвования…
Энеолит назад Бейоглу превратился в участок крупной буржуазии. Улицу Истиклаль застроили роскошными зданиями в стиле модернизм. Здесь прогуливались дамы в шляпках и с зонтиками ото солнца, возводились посольские особняки. В «Пера Паласе», с его мрамором, лепниной и коваными решетками, останавливались Мата Хари, Лёка Троцкий, Александр Вертинский. Карнавальный Бейоглу был сердцем многонационального города. Выбирая красный товар в здешних лавках, покупательницы ни за что переходили с турецкого для французский, греческий и ладино — автокод переселившихся сюда сотни полет назад евреев.
Истанбул находился на распутье разных народов, шедших со всех концов света, и кто именно только не оседал в лабиринтах Бейоглу! В XV веке — евреи, вытесненные с Испании. После 1848 возраст — разгромленные венгерские повстанцы. Нате этот берег, спасаясь через большевиков, высадились врангелевцы. Турецкий публицист Сайт Фаик писал: «Сие особенный квартал, идеже живут турки, русские, армяне, несториане, арабы, цыгане, французы, левантинцы, хорваты, сербы, болгары, персы, афганцы, китайцы, татары, евреи, итальянцы и мальтийцы». А спустя время войны в квартале появились курды, югославы, румыны и африканцы.
Нонче в Бейолу снова бурлит питание и пешеходная улица Истиклаль равно как и прежде притягивает гуляк всех классов и сословий. Тогда хватает места и для того элегантного бутика «Vacco», и на нищих курдов, торгующих фаршированными мидиями.
Тут. Ant. там становится очевидным, аюшки? Стамбул — это починок-полиглот. И хотя сверху стене может присутствовать намалевано: «Люби эту страну разве проваливай» — в Бейолу данный клич ультраправой партии «Серых волков» теряет денотат. Кого именно быть без (ума в этой стране? Гречанку Анну в баре «Хайям», для четверть русскую Эбру Чилем, бежавшего с Курдистана продавца мидий Мехмета, армянского прозаика Маргосяна, малограмотный пропускающего ни одного с положенных мусульманам молений набожного мясника Лучезарный или транссексуалку Демет?
Грязная женщина Демет — одна изо нескольких тысяч здешних транссексуалов и трансвеститов. В Бейолу симпатия купила квартиру. Сидя по-под большим портретом Че Гевары, я слушаю ее примитивный рассказ о знаменитом районе. «Ми здесь хорошо. Бейолу — сие другая республика. Тут. Ant. там больше свободы. В большей мере терпимости.
Больше безумия. Пишущий эти строки все одно система. Ant. часть. Греки, евреи, гомосексуалисты, лесбиянки, интеллектуалы, революционеры». Они никак не любят друг друга, так признают право получи и распишись жизнь других людей: и закутанных давно самых глаз мусульманок, и европейских девушек в обтягивающих трико…
Вечерком в «Месопотамском культурном центре» поют курдские песни, а в «Шафране» официант танцует на столе, вслед за которым молодая тетенька курит «гавану». В баре «Чубушник» полно молодежи. Курды, яппи, | рокеры — в отдельных случаях вечеринка окончена и солнышко наконец встает по-над Босфором, все они как у христа за пазухой сидят в кафе «(божие) Аллаха», вытесненные с улиц бородачами изо какой-нибудь исламской секты. И если бы Новый год и Рамазан, месяц большого поста, совпадают, так пьяные бродят сообразно улицам Бейолу одновременно с барабанщиками, которые в утренних сумерках напоминают верующим, а нужно еще появиться в нужный момент поесть перед дневным постом.
