Погодя три чaсa пoслe пoсaдки, сoвeршив большущий крюк пo aвтoбaну чeрeз Бoлoнью, пeрeвaлив чeрeз Aпeннины и минoвaв Флoрeнцию, я въexaли в сoнный гoрoдoк, нeзaмeтнo примoстившийся в oднoй изо гoрныx дoлин Тoскaны. Свeрнули нa усыпaнную грaвиeм дoрoгу и вскoрe oстaнoвились у вoрoт впoлнe сeбe муссoлиниeвскoй виллы. Тaм, зa этими вoрoтaми, нaс ждaл aгрoтуризм пo-тoскaнски…
«И чeгo тeбe, дурaку, дoмa нe сидится», — в oчeрeднoй рaз пoдумaл я, зaбрaсывaя чeмoдaн в мaшину друзeй и oтпрaвляясь в Дoмoдeдoвo. К слoву, здaниe aэрoпoртa, oчeвиднo, нe входит в ноль первоочередных строительных проектов «Ист Лайн», с каких щей по-прежнему целесообразно в лесах.
Впрочем, и в середине все осталось неизменным: тёта же «хвосты» для регистрацию — пацаны в кожанках нате Мурманск и Челябинск, цветастые тетки возьми Шарм-эль-Старик и Анталью, дебелые девы с «папиками» для Лондон и Цюрих. (не то аэропорт — лицо страны, так у нашей родины оно по сей день-таки очень странное.
Возьми фоне волнующегося многолюдства олигодон очень сиротливо выглядела наша бесплодная стойка на Форли (Forli) — провинциальный итальянский городок в Эмилии-Романье (Emilia Romagna), обитатели которого, очевидно, мало-: неграмотный перестают удивляться, кому пришла в голову светлая раздумье построить у них перед носом международный воздушный причал. Но, на их и возьми наше счастье, летели автор этих строк все-таки отнюдь не к ним.
Еще ровно по дороге, на борту сицилийских авиалиний (автор с друзьями дружно отметили абсолютное извращенность итальянского языка и воздушного транспорта), да мы с тобой живо представляли (то бишь, не представляли), т. е. будем растить оливки, подбирать урожай винограда, бегать за свинтусами и уморить голодом вечера в разговорах со словоохотливой итальянской синьорой подо убаюкивающее стрекотание цикад.
В общем, с некоторой долей иронии сочиняли всякую пустяки, способную прийти в голову городским снобам присутствие мысли о так называемой сельской идиллии. Конкретность ударила в нос, хлопалки и глаза прямо после воротами виллы. Во-первых — невероятный по чистоте и концентрации нагорный воздух. Далее — абсолютная затишье спящей деревни.
И ради всем этим — ни с чем не сравнимый гостевой дом XVI века о двух этажах. Засовы получи и распишись массивных дверях, скрипучие шкафы, средневековые деревянные кресла, изъеденные червями балки получи и распишись потолке, каменный настил и выбеленные стены — аминь не «под старину», а как старое.
Хоть я и предпочитаю душ, так с животным удовольствием безродного пейзана, волею судеб очутившегося в царских хоромах, возлежал в чугунной ванне получи и распишись львиных лапах и, потягивая бренди, пялился в окно получи проступающие меж кипарисов крыша мира.
Агротуризм оказался малограмотный таким уж страшным занятием — саперави уже собрали, появляющийся урожай оливок опять-таки не дозрел, а согласный рядом с домом отверстый бассейн хозяйка собиралась совмещать не раньше следующей недели, даже если, по ее словам, ни Водан здравомыслящий человек маловыгодный будет купаться в 18-градусной воде. Давай, это она, (без, погорячилась — русские безлюдный (=малолюдный) мерзнут. Однако опасности до сей поры же возникали получи нашем пути. Так в виде перепуганных наповал оленей, выскочивших наподобие из-под поместья на ночной дороге и метавшихся в неровном свете фар, точно босховские призраки.
В таком случае в виде роя злых, во вкусе тысяча чертей, пчел, решивших леший)-то на пару метров экскортировать наш BMW. То в образе охотников (без обмана говоря, думал, отчего они живут всего только в сказках), открывших артобстрел что раз в то наши дни, когда мы неведомо с какого перепугу идемте собирать белые лешье мясо на окрестных холмах.
К счастью, в качестве дичи автор их не заинтересовали. Хотя не это существо. Как же в кайф проснуться на кровати по-под балдахином, обвести сонными глазами массивные потолочные перекрытия и бери считанные доли секунды задаться вопросом: а идеже я, собственно? — а после этого как следует пойти, удовлетворенно вздохнуть и отбрехаться самому себе: «в Тоскане, бешеных денег стоит друг, в Тоскане».
И правда солнце взошло сделано как часа фошка назад, для гостевого на флэту день только начался. Первым делом — приходить к бассейну, залечь держи лежачок и вместо побольше уместной для агротуриста утренней пробежки искурить первую утреннюю сигарету.
Впоследствии, направляясь к дому, в какой-никакой уже раз ошалелым взглядом оглянуть фантастической красоты окрестности и с упрямой наивностью пятилетнего ребенка рыпнуться зафиксировать все сие покрепче где-ведь на подкорке, с намерением потом в плоской, в качестве кого блин, пасмурной Москве реконструировать в памяти каждую складочку картинного тосканского рельефа. Отдельная чепэ — местная еда. Ни духу, не кухня, а не более и не менее еда — никаких тебе изысков, однако просто и жестко.
Подчас в какой-нибудь остерии посредь чистого поля тебя поначалу игнорируют (потому что не фига прикатывать в 19.45, если норка открывается в 20.00), а затем без излишних расшаркиваний приносят написанное с руки на грубой бумаге «подбор дня» на итальянском с минимальным набором блюд, чувствуешь себя воспитанником католической школы, к тому же одной из самых суровых.
Однако результат ощущаешь желудком. В этом месте не мудрствуют надо продуктами — здесь их безграмотный портят, что в итоге оказывает сказочное действование, — после надо лишь удивляться, что можно за Вотан присест умять антипасти, прими, секонди и сладко с кьянти и винсанто и надежда наполняет душу себя не так чтобы превосходно, а вполне сносно в целях таких бармалеевских объемов.
Абсурдно скрывать, что «спать» 24 часа бери вилле, любуясь одуванчиками, — бодяга смертная, и мы с друзьями отдельный день колесили по мнению окрестным замкам, моллам и энотекам. Только как несказанно приятнее циклиться не в номер отеля, хрен с ним даже и самого роскошного, а в близкий собственный (хоть и для неделю) дом, прочувствовать себя сопричастным окружающей жизни, представить роль настоящего тосканца и насмешливо порадоваться, когда получи стойке регистрации рейса Форли — Сердце России с тобой заговорят точно по-итальянски.
